Городова мария википедия – Мария Городова: История грехопадения человечества продолжается и сейчас — Мария Городова — «Потер

Мария Городова: «Одиночество — это когда человек человеку средство»

Мария Городова — известный писатель, журналист, ведущая рубрики в «Российской Газете». Ее книги, в основу которых легла переписка с читателями, вызывают живые отклики самой разной аудитории и пользуются огромной популярностью. В интервью порталу «Матроны.РУ» Мария отвечает на животрепещущие вопросы о женском одиночестве, ханжестве и целомудрии.

— Мария, как Вы считаете, отчего сегодня так остро стоит проблема женского одиночества?

— В одном из номеров «Российской Газеты» мы опубликовали историю под названием «Хищница», ее можно найти в сети или в книге «Сад желаний». История типичная, мне с десяток подобных приходит каждый месяц: ситуации похожи, только детали и обстоятельства могут меняться. И вот в ответ на публикацию пошел поток писем, где женщины во всем обвиняли мужчин. И я поняла: есть предмет обсуждения, вопрос требует исследования. Мужчины обвиняли женщин: мол, они эгоистичные, хищные, много требуют, не способны любить, легко предают, порочны, испорчены, думают только о себе… Но и женщины выдвигали примерно такие же обвинения. Добавлялась только лень и нежелание нести ответственность. И те, и другие в один голос твердили: «Она (он) меня не слушает!» То есть первая, самая очевидная беда – неумение слышать другого, считаться с ним.

Митрополит Калужский и Боровский Климент познакомился с книгой «Сад желаний» Фото: Беев Алексей

Если бы все ограничивалось только этим! Но меня удивило, что во многих письмах – и мужских, и женских!  – утверждали: «Женщины стали другими!». Одна читательница, мама холостяка, решившегося на знакомство в сети, «походив» по сайтам знакомств, выразилась еще категоричней: «Русская женщина пала, и уже, видно, никогда не поднимется!»

Русские  женщины – традиционно жертвенные, умные, сильные, часто очень красивые, и вдруг такие слова! Да еще от женщины!  И доля истины в них была.  С другой стороны, шли письма от этих умных, красивых, и … очень одиноких.  Причем одиноких не только  в 40 или в 50,  об одиночестве писали  молоденькие девушки!  Больше того, есть целый класс женщин, молодых и постарше, живущих в больших городах: они хорошо выглядят, ухаживают за собой, внешне благополучны, устроены, а на деле глубоко несчастны – они поставили крест на себе, на своем женском естестве. Потому что ничего прочного у них тут не получается. И они, чувствуя себя обделенными, срываются –  хуже нет, чем иметь такую начальницу. Это невротики. Это большая беда.  Но дело тут не в конкретной женщине, нет.

Проблема одиночества является отражением тех глубинных процессов, которые происходят в обществе и в отношениях между людьми. Я часто повторяю: мы  сейчас  пребываем в  ситуации, когда человек человеку не ближний, не друг, и даже не враг. Сегодня человек человеку средство. Мы живем в обществе потребления и становимся потребителями даже в  человеческих отношениях. Особенно это заметно у молодежи. Именно в молодых общество, мир вокруг, культивировал эгоизм, взращивал самость, раздувал «ego». А из-за потребительского отношения к тому, кто рядом, возникают трансформации в отношениях между мужчинами и женщинами, и не только. Дети потребительски относятся к родителям, родители – к детям.

Помню, после статьи «Соблазненная» мне пришло такое письмо от читательницы: «Героиня истории рассказывает о том, что ее, искренне желающую найти себе в мужчине опору, те только использовали. И она превратилась в дрянь, начала мстить. Но вот я замужем почти 20 лет, и меня тоже используют – мой муж, дети. Они меня не берегут. Я им нужна только как поломойка, повариха, прачка, которая никому в семье неинтересна. И которая должна обо всех заботиться, не получая ни капли тепла и любви взамен! Разве меня не используют мои же близкие? Разве я не одинока, имея внешне полную и благополучную семью? Семью, где до моих чувств и переживаний никому,  по сути,  нет дела!» Чувствовалось, что это письмо не из тех, что написаны сгоряча. Просто в семье сложилась обстановка тотального эгоизма, когда каждый гребет под себя.

Почему сейчас не только женщины, но и мужчины одиноки? Потому что мы не хотим давать. Но ведь блаженней давать, чем брать. Хотя бывает, что  женщина так активна в своей любви, что задушит  в  объятиях любого. Но если любишь, важно «не искать своего». Любовь и чувство собственности – разные вещи. Любовь предполагает, что мы даем тому, кого любим, свободу. В «Колыбели огня» есть несколько глав на эту тему.

Женское одиночество имеет  объективные предпосылки. Не буду говорить о войне или репрессиях – они нанесли мощнейшие удары по институту семьи. Но возьмем новейшее время, сексуальную революцию. У нас она произошла  позже, чем в Европе, – там в 60-х, а у нас в 90-х годах. И в первую очередь этот сдвиг в общественных нормах поведения сказался на женщинах и  детях.

Пол человека – страшная сила. Сколько трагедий, сломанных судеб, и все из-за того, что человек не понимал, какие стихии в нем дремлют. Сегодня общество потребления апеллирует, обращается именно к этой сфере в человеке. Для общества потребления важно продать – товар, услугу, идею.  И проще всего это сделать, нажимая, выражаясь фигурально, на эрогенные зоны в человеке. Хочешь заинтересовать твоей машиной,  помести обнаженных красоток рядом. Половое в человеке эксплуатируют все: начиная с признанных кинорежиссеров, заканчивая неизвестными продавцами эскимо. Об индустрии моды я уж не говорю.  И только Церковь предупреждает об «опасности на дороге». Когда Церковь говорит: «Не прелюбодействуй» – тут не столько запрет, сколько предупреждение: «Не делай так, иначе тебе будет плохо!». Предупреждение, подобно тому, как мы предупреждаем ребенка: «Не высовывайся из окна, иначе упадешь, это чревато!»

И больше всего от этой сексуальной революции, которая так стремительно обрушилась на всех нас, на мой взгляд, страдают женщины и дети. О детях отдельный разговор. Но почему именно женщины? Потому что природа женщины так уязвима, даже в прямом физиологическом (если не сказать гинекологическом!) смысле, что женщина первая начинает разрушаться. Поговорите с пожилыми, опытными гинекологами, они много чего поведают. Те лавины, те мутные потоки информации, любой – прямой ли, косвенной – которая ориентирует женщину на получение удовольствия, на то, что наслаждение – главное, что это «наше все», женщину первую же и разрушают. Господь так устроил, что реализация полового в мужчине затратна. И эта затратность сама по себе  накладывает ограничения. У каждого они свои, это индивидуально, но они есть. А у женщины  затратность в этой сфере намного ниже, и это страшно. Потому что женщина, у которой сняты внутренние барьеры, не просто летит вразнос. Она становится игрушкой своих же страстей гораздо быстрей, чем это происходит с мужчинами.

Женщина, «вышедшая из берегов», ненасытней, она не в состоянии себя контролировать. Ее несет, и это страшно. Понятно, что несет, пока болезнь не остановит. Кстати, это касается не только полового, любой страсти. Давно замечено, что в женщине в более жестких формах проявляются и алчность, и властность, и зависть, и агрессивность. То есть природа женщины более уязвима по отношению к страстям. И секса это тем более  касается. Если секс становится  идолом, а нам сейчас это усиленно навязывают, женщины в «служении» ему не просто теряют свою природу, а разрушаются. Они первыми демонизируются. Вспомните Иезавель. Или Иродиаду.

И тут важно понимать, что в человеке есть защита – целомудрие его души. Если в прямом, буквальном смысле – целостность, неповрежденность грехом. И человечество издревле знало, насколько важно целомудрие именно для женщины. Насколько важно его блюсти. Женщину осознанно ограждали от огромного числа вещей, блюли, берегли ее чистоту. Что же происходит сейчас? Нас развращают, иначе это не назовешь. Поток информации, не столько словесной, сколько зрительной (видео), проскакивающей мимо центров критического анализа, — он, хотим мы того, не хотим, во многом помимо нашей воли, разрушает запреты. И если человек уже сложился как личность, тут одна история. А если это ребенок  или женщина, не имеющая в себе внутренние барьеры, не способная к критичности, не умеющая себя обуздывать, – последствия могут быть катастрофическими…

На круглом столе «Голос женщины в современной православной литературе»

— А как читатели реагируют на разговор о целомудрии? Они не считают, что это ханжество?

— Да, приходили письма, где меня называли ханжой. После таких статей, как «Соблазненная», «Жертва Шрека», «Битва полов»,  «Женщина как хищник» (их можно прочитать в книгах «Сад желаний» и «Колыбель огня») приходили едва ли не оскорбительные письма, причём именно от женщин. Но я понимала: «Что ж, значит, я попала». Несколько таких писем легли в основу продолжения разговора: проблема есть, её надо исследовать.

Знаете, в любой критике надо попытаться встать на позицию критикующего. С одной из таких «амазонок» я вступила в переписку: мне было важно понять, кто она, ее психологию. И из переписки стало ясно, что эта радетельница свободной любви без границ, активистка сайтов знакомств отчасти права. В том смысле, что если мы не говорим о любви, не разбираем это сложнейшей чувство и то, какие метаморфозы оно может претерпевать, а только просто рассуждаем о целомудрии – это неправильно. Это, действительно, может восприниматься как ханжество. Так возникло несколько материалов, где мы с читателями исследовали любовь. Причем во всех проявлениях. Старались, по крайней мере. Тема еще не закрыта.

Возвращаясь к проблеме женской сексуальности, приведу, если позволите, фразу из одного своего материала: «20-й век научился продавать не всю женщину целиком, а только ее женскую привлекательность». Однажды я увидела кадры хроники выступления Мэрилин Монро перед войсками американцев в Корее. Это шок. На мой взгляд, это символ того, как мир на самом деле относится к женщине. Что мы видим в этом ролике? Орду солдат, пускающих слюну на красивую, обворожительную, потрясающе женственную Мэрилин, мурлыкающую какую-то нехитрую песенку. Понятно, что американская военная машина бросила красоту этой женщины на то, чтобы закрыть свои прорехи. Сексуальность, притягательность этой женщины осознанно эксплуатируют. Через час после концерта солдат отправят на бойню. А что сама Мэрилин? Стала ли она счастливей от того, что её красотой так лицемерно восхищались, ее привлекательность так цинично использовали? Мы знаем, что нет. Вот и ответ. Мир внушает женщинам, что их красота, их привлекательность – это власть, приучает женщин этой «властью» пользоваться, но кто же на самом деле в этой истории хозяин? Ну уж никак не обманутые дочери Евы.

И еще, обратите внимание, категория любви исчезает. Мы перестаем говорить о чувствах. Они не являются предметом разговоров, особенно у молодежи. Кстати, когда я делала цикл для молодых, я поняла: надо объяснять, что такое чувства, что есть нюансы, что есть детали: вот это страсть, это любовь, это влюбленность, это привязанность, это нежность, это чувство собственности, это желание обладать, а это любовь, построенная на антагонизме… Оттенков множество, и надо уметь их различать. У нас есть великая русская литература, которая учит душу наши чувства распознавать. Любовь – это чувства, движения души, а не только гон гормонов. Мы несчастные люди, если не понимаем этого.

О том, можно ли быть одинокой, но счастливой, где искать мужчин, и есть ли сегодня среди них настоящие, читайте во второй части интервью с Марией Городовой.

Беседовала Ольга Гуманова

www.matrony.ru

Мария Городова      Городова Мария Александровна родилась 13.11.1961 года в городе Шымкент Чимкентской области, Казахской ССР.      В 1979-1985 гг. была студенткой Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (МГУ) – биофизик.      Журналист, писатель.      Автор 5 книг.      В настоящее время Мария Городова – обозреватель «Российской газеты». Здесь она ведет постоянную рубрику, отвечая на вопросы, связанные с отношением к Православию, вере, нравственным ценностям. Корабль спасения и Любовь долготерпит      Книги написаны в соавторстве с Архиепископом Белгородским и Старооскольским Иоанном (Поповым).      У этих книг было несколько миллионов читателей еще до их издания. Именно их живой интерес подсказал и необходимость ее появления и саму идею жанра. Жанра «домашнего богословия», когда самые сложные вопросы религии излагаются в применении к нашей современной жизни. Сад желаний      Сюжеты этой книги подсказали письма читателей «Российской газеты». Деньги, слава, власть, успех — искушения современного мира, перед которыми трудно устоять. А еще неизведанные наслаждения, неувядающая красота, вечная молодость, завидное здоровье… Призрачные манки коварного сада, имя которому «Сад желаний». Они зовут и увлекают, прельщая и очаровывая. Чем мы заплатим за соблазн? Колыбель огня      Долгожданная, главная книга Марии Городовой о любви и отношениях в мире, где секс стал идолом. Истории из жизни, собранные в этой книге, потрясают и вдохновляют, возмущают и даже шокируют. Горячо, откровенно, с болью и надеждой о любви. До выхода книги некоторые истории были опубликованы в «Российской газете» и вызвали целый шквал читательских откликов многомиллионной аудитории газеты.      Обо всём этом и не только в книге «Колыбель огня». Ветер Нежность      Любовь и предательство. Бешеные деньги, власть, успех и одиночество. Как обрести счастье и что делать с подрастающими детьми. Можно ли побороть болезнь и кто победит в экстремальных обстоятельствах. Книга, вызвавшая горячий отклик у миллионов. Звезды как люди. Журналистское расследование о том, как они стали звездами      Мария Городова — автор текстов песен, исполняемых Аллой Пугачевой, Машей Распутиной, Львом Лещенко, журналист, публикуется в «Российской газете», «Крестьянке».      «Герои этой книги не такие как мы. Они другие», — уверждает автор. Не потому что они получают другие гонорары, ездят на других машинах и спят на других кроватях. Нет, все наоборот. Они другие, чем мы, и именно поэтому они спят на других кроватях, ездят на других машинах и получают другие гонорары.      Алла Пугачева и Вахтанг Кикабидзе, Лайма Вайкуле и Владислав Третьяк, Кристина Орбакайте и Армен Джигарханян, Геннадий Хазанов и Валерий Леонтьев, Давид Тухманов и Филипп Киркоров.      Чем они отличаются от нас? Почему именно они, а не их менее удачливые коллеги, стали звездами? И как они ими стали? И, главное, чему мы можем у них научиться? Об этом в журналистском расследовании Марии Городовой. Обо всём этом и не только в книге Звезды как люди.

kurskonb.ru

Книга «Любовь долготерпит» спасла меня дважды — Российская газета

«Любовь долготерпит» — так называется книга архиепископа Белгородского и Старооскольского Иоанна и журналистки Марии Городовой.

Книга не залеживается на прилавках, она уже завоевала своего читателя. О том, как писалась эта книга, как помогли ей складываться сюжеты собственной скорби, Мария Городова рассказывает сегодня читателям «РГ — Недели».

Он спасал детдомовца

Эта история началась жарким июльским днем 1998 года, когда в нашем доме раздался телефонный звонок, и человек, представившийся сотрудником милиции из подмосковного города Раменское, сообщил, что мой муж погиб.

Вася уже полгода работал заместителем редактора в одном столичном издательском доме, мы готовились окончательно, всей семьей, перебираться из Курска в Москву, когда раздался этот звонок. Собиралась я недолго: побросала кое-какие вещи в сумку, взяла наших мальчишек — двенадцатилетнего Петю и семилетнего Георгия и села в первый же поезд на Москву — хоронить Васю.

Как потом выяснили друзья мужа, он погиб, пытаясь спасти детдомовца, который переходил железнодорожные пути. В ушах восемнадцатилетнего Димы были наушники, и он просто не мог услышать рева стремительно летящей электрички. Мой Вася, шедший следом, рванулся, чтобы спасти юношу… Не спас, сам погиб. Так я осталась одна, с двумя детьми.

После похорон редактор журнала, где работал Вася, желая поддержать меня, предложила мне писать для них, и я, то ли от безысходности, то ли в силу наивности, ухватилась за это. Никакой журналисткой я не была, я была домашней хозяйкой с дипломом биологического факультета МГУ. За те полгода, которые Вася проработал в журнале, его успели полюбить почти все — за порядочность, за то, что был трудяга, и это уважение потом не раз помогало мне.

«Маша все время улыбалась»

Эта гибель, такая неожиданная, была очень сильным ударом. И не только для меня — для детей. Помню, был трудный момент перед похоронами: младший Гоша настолько не мог принять смерть отца, в нем настолько был силен протест против произошедшего, что он отказывался идти и на похороны, и на отпевание. Тогда я, растерянная, не зная, что делать, позвонила владыке Иоанну, который за четыре года до этого крестил нас с детьми. Позвонила от отчаяния, с бедой, не зная, как быть. И владыка с другого конца страны очень долго разговаривал с Гошей, утешая и убеждая, пока не убедил, что на отпевание папы надо пойти.

В Курск я решила не возвращаться. Во-первых, понимая, что работы там я не найду, а во-вторых, потому что банально хотела убежать от боли. Повторюсь, последние полгода мы вынужденно жили на два дома, и каждый раз, когда Вася приезжал, с раннего утра мы ждали его, всматриваясь в то, как он торопится к нам по длинной бетонной дороге к дому…

Смотреть из окна на дорогу, зная, что по ней уже никто не придет, было бы для меня невыносимо. Мой мир, мир моей семьи рухнул, и надо было учиться жить заново. Где, как? Неясно. Зато сразу стало ясно, что плакать нельзя. Мальчишки буквально вцепились в меня, не выпуская мои руки ни на минуту. И я понимала, главное сейчас — держаться. Потому что как только я переставала себя контролировать и у меня наворачивались слезы, мгновенно срывались и они. Те, кто помнит меня в то время, потом рассказывали, что всех удивляло, когда на соболезнования и участливые вопросы, как же я собираюсь жить дальше, я уверенно сообщала, что у нас будет все хорошо, что мне уже предложили работу в Васином журнале и что я вот-вот найду жилье. Как сказала потом одна знакомая: «Маша все время улыбалась, и это пугало». На самом деле все просто: пока ты улыбаешься, трудно заплакать.

Так началась моя другая жизнь.

О том, как зарабатывать деньги, я, до того дня защищенная любовью мужа, имела достаточно смутное представление. Растила сыновей, варила борщи — все как у всех. Теперь больше всего я боялась, что не смогу прокормить детей. Помню, как на исповеди в Ильинском храме, в Курске, куда я заехала сразу после похорон, старенький батюшка, кажется, его звали Лука, сказал мне: «Молись и ничего не бойся, вдовы у Христа за пазухой». Я, грешным делом, тогда подумала: «Легко говорить, а жить-то мне на что?» Но какая-то огромная правда в этих словах была.

Удивительное везение, какие-то вещи, которые для меня были сродни чуду, еще долго сопровождали меня. Например, не имея прописки и постоянной работы, я легко устроила своих мальчиков учиться в лучшую школу города Воскресенска, где сняла какую-то хибару, причем их там окружили такой заботой, с какой мы никогда не сталкивались ни до того, ни после. Как выяснилось уже позже, у директора этой школы Розы Николаевны Утешевой когда-то при похожих обстоятельствах тоже погиб муж, и она сделала все, чтобы мальчишки на новом месте оттаяли. Первый год дети не хотели ни на минуту оставаться без меня, и я брала их с собой на работу в Москву.

Везло, я считаю, мне и в журналистике: первый же мой материал — интервью с Яном Арлазоровым — сразу поставили в номер. Причем оно ему так понравилось, что Ян Майорович помог мне взять следующее интервью у Геннадия Хазанова. Те, кто хоть раз сталкивался с глянцевой журналистикой, знают, что на то, чтобы добраться до таких звезд, у профессионалов уходят годы. У меня этого времени не было, мне каждый день надо было кормить детей, платить за съемную квартиру.

Мне повезло, и когда на мой стих, написанный за два выходных по просьбе композитора Александра Лукьянова, Алла Пугачева спела песню. То, что «Осторожно, листопад!» попал в руки Алле Борисовне, было случайностью, счастливым стечением обстоятельств, назовите это как угодно. Я ведь и раньше, когда жила в Курске, писала стихи и какие-то даже посылала Пугачевой, но безответно. А в тот год всю осень я каждый вечер возвращалась с работы домой под аккомпанемент своей песни, которая звучала из каждого окна. И дело тут не в тщеславии автора, хотя, конечно, это приятно. Все было гораздо прозаичнее: Алла Борисовна сразу же очень достойно заплатила за мой стих — это были реальные деньги, которые позволили чуть отдышаться от бесконечной работы. Тогда же песни на мои стихи спели и Маша Распутина, и Лев Лещенко.

Знакомство с владыкой

Но, наверное, самое большое чудо случилось, когда я начала писать религиозные материалы. Однажды в журнале перед самой сдачей номера слетел какой-то материал, и в спешном порядке на освободившейся полосе решили дать текст, посвященный Рождеству. Я к тому времени уже утвердилась как журналист, все знали, что я человек верующий, поэтому подготовку материала поручили мне. Как его написать? Для меня тут вопроса не было. Я позвонила владыке Иоанну, на счастье в тот день, 9 ноября 1999 года, он оказался проездом в Москве, и мы сделали наше первое интервью. Материал всем понравился: в нем была и живая, горячая вера владыки, и такт по отношению к читателям, еще только начинающим свой путь к Богу; и глубина мысли, и тонкость чувств; а еще хороший литературный язык и умение говорить о сложном просто. Поэтому в редакции решили тему продолжить, а я очень скоро поняла, что для меня эти статьи спасение.

Дело в том, что глянцевая журналистика для тех, кто в ней работает, — вещь достаточно жесткая. Острая конкуренция, высокий темп. К тому же это часто мир без правил, вымороченный по самой своей сути, потому что мерилом всего там становится успех — категория крайне лукавая. Здесь же все было другое: представьте, я могла спрашивать о том, что действительно трогало мою душу и занимало мои мысли. О том, что такое грех и как прийти к покаянию, что такое промысел Божий и как распознать волю Божию в своей судьбе… Я могла все это спрашивать, да еще не кого-нибудь, архиепископа! Я брала интервью, потом все это подробно расшифровывала, с радостью открывая для себя новый мир, погружаясь в пространство Священного Писания. Конечно, для меня, живущей неустойчиво — постоянные съемные квартиры, работа в нескольких местах, — эти материалы, которые надо было писать каждый месяц, создавали остов, каркас моей жизни, они стали моей опорой. Можно спать на полу на кухне, в съемной квартире, но чувствовать себя абсолютно счастливой, если ты пишешь материал под названием «Корабль спасения».

Петя

Я и сейчас считаю, что возможность делать эти интервью была для меня каким-то удивительным, неслыханным подарком, а тогда я больше всего боялась, что это по какой-то причине может закончиться. Писать такие материалы чрезвычайно сложно, каждый верующий меня поймет. Но я всегда могла позвонить владыке и что-то спросить, уточнить, посоветоваться. Очень быстро появилось ощущение, что это самое главное, что ты делаешь. Лишним подтверждением тому стал такой случай. Помню, я зашла в отдел проверки, чтобы попросить у корректора на ночь (днем не успевала) «Симфонию» — книгу, в которой по ключевому слову я находила точные библейские цитаты. «Да бери, ради Бога, — сказала наш корректор Жанна. — У нас эту «Симфонию» больше никто никогда не спрашивает. Только ты и (она вдруг с изумлением посмотрела на меня)… твой Вася!» Мой Вася не был воцерковленным человеком. Но вот, оказывается, в последние месяцы жизни зачем-то ему нужна была эта книга… Для меня в тот миг многое сошлось. Если и раньше посещало чувство, что что-то ведет меня по жизни, то в тот момент я ощутила, что это действительно так, с особенной остротой.

Я жила и трудно, и удивительно счастливо одновременно, и почему-то мне казалось, что ничего плохого больше со мной не случится. Мы с владыкой уже собирались делать из наших материалов книгу, все убеждали, что пора, как погиб мой старший сын — девятнадцатилетний Петя. Он учился на втором курсе факультета прикладной математики и физики Московского авиационного института, поступил туда сам и уже становился мне опорой.

В тот день после сданного экзамена Петя поехал с ребятами позагорать в Серебряный Бор, отошел от своих и пропал. Мы искали Петю четыре дня — обзванивая больницы, морги, милицию. На пятый день нашли — избитого, в речке. За что, кто? Так и неясно. С моего чистого, по-детски открытого Пети, который кроме своей математики-физики, наивных юношеских стихов да гитары еще ничего и не знал в жизни, и взять-то было нечего…

Откровение

Помню, я стою около морга, где лежит мой ребенок, надо идти, что-то делать, подписывать какие-то бумаги, а я не могу сдвинуться с места, и кажется, что сама жизнь истекает из меня. Причем страшно, что ты этому уже даже не сопротивляешься — не можешь, потому что сама эта жизнь обесценена произошедшим. И только то, что в твоей руке рука младшего сына, а еще есть очень пожилые мама и папа, — только это заставляет тебя держаться. Еще помню — отпевание. Петя был верующим мальчиком, уже давно ходил в храм сам, без меня, подчиняясь своим внутренним побуждениям, вот и за неделю до того злополучного дня исповедовался и причастился. На отпевание пришло очень много его друзей, я даже не подозревала, что у него их так много…

И вот тут, в храме, в какой-то момент, когда я даже не столько молилась, сколько пыталась молиться, я вдруг с отчетливой ясностью поняла, что моя любовь к Пете, так же, как и его ко мне, никуда не делась. Что я ее чувствую, причем с той первозданной силой, какую нам редко дано испытать в обычной жизни. И стало вдруг очевидно, что для этой любви нет границ, существующих между нашим и тем миром, что любовь действительно «никогда не перестает», и эта любовь очевидней реальности стоящего перед тобой гроба. Мне кажется, что именно с этого момента, в храме, ко мне и начала возвращаться жизнь.

Когда я немножко окрепла, вопрос «что делать?» передо мной даже и не стоял. Я взяла пятьдесят восемь интервью с владыкой и села за книгу, погружаясь в пространство Библии, молитв и христианской поэзии. Эта книга, я считаю, спасла меня дважды. Могу ли я забывать об этом?

Фотографии, в которых живет счастье

Эти два снимка — из домашнего архива Марии Городовой.

На правом — Мария, на левом — мужчины ее семьи.

Левый снимок был сделан в 1992 году. На нем — муж Марии — Василий Бабенко и сыновья Петр (на заднем плане) и Гоша.

Василий погиб в 1998 году, Петр — в 2005 году. 

молитва о благодати

Господи Боже наш! В Тебе все благо мое. Как мне претерпеть все беды и напасти этой жизни, если не поддержит меня милость Твоя и благодать Твоя? Не отврати от меня лика Твоего, не откладывай Твое посещение, не отнимай Твоего утешения, дабы душа моя не обратилась в иссушенную пустыню! Научи меня, Господи, исполнять волю Твою! Научи меня пребывать пред Тобою с достоинством и в смирении. Ибо Ты — мудрость моя.

отзывы о книге

Георгий Гречко,
летчик-космонавт:

— Знаете, на седьмом десятке лет я стал анализировать свою жизнь. И понял, что у меня было столько возможностей ее потерять — и саму жизнь, и ее смысл, что то, что я жив и невредим, — это нарушение законов теории вероятности. Я пять раз тонул, три раза падал с мотоцикла, несущегося на большой скорости. А война, а оккупация, а голод? Помню, как погиб от разрыва снаряда мой товарищ, как ранило других ребят. А я, стоявший ближе всех, остался невредим… И вот когда я анализирую все это, то понимаю, что есть нечто большее, чем математические законы… Распознать замысел Божий о себе, может быть, самое важное в этой жизни. Книга архиепископа Белгородского и Старооскольского Иоанна и Марии Городовой «Любовь долготерпит» и об этом тоже.

Валентин Распутин,
писатель:

— Первые вопросы бесед из книги архиепископа Белгородского и Старооскольского Иоанна и журналистки Марии Городовой «Любовь долготерпит» точно с азбучных страниц: «Часто что-то мешает человеку прийти в храм, что это за чувство?» Но ответ владыки Иоанна на этот наивный, казалось бы, вопрос серьезен и уважителен, и тогда еще лучше начинаешь понимать, насколько непрост и ответственен этот переход из одной жизни в другую, из физической в духовную.

В своих первых шагах к храму один выходит из темноты к свету в свою раннюю детскую пору, а другой — нередко с большим опозданием и нелегкими раздумьями. Но обязательно по велению отказывающейся от сиротства души. И радостно, когда такой, не столько заблудший, сколько потерянный, даже в одиночестве и неприкаянности окликавший веру наконец-то произносит «Отче наш…»

цитата

Об испытаниях

» — Владыка, пробными камнями нашей веры становятся испытания. Они могут казаться и жестокими, и несправедливыми, и хочется спросить: » За что?»

— А испытания не «за что?» и не «почему?», они «для чего?». Это не наказание. Для верующего человека это один из путей духовного совершенствования».

письма читателей «РГ»

Дорогая Мария!

Я юрист, работаю в огромной компании, и мое рабочее утро начинается с «Российской Газеты». И вот сегодня, зайдя на сайт, увидела заголовок статьи «Любовь долготерпит». Начала читать лишь потому, что очень люблю эти строки «…любовь всему радуется и всего надеется…» и т.д. Но потрясение от прочтенного было таким сильным, что я сижу и первый раз в жизни пишу письмо в какую-то редакцию!

У женщины две ипостаси — любовь и материнство. Самое страшное в жизни женщины — потеря любви и потеря ребенка. Если потерю мужа или просто любимого человека пережить очень трудно, но можно, то потеря ребенка вообще не поддается никаким доводам разума!

О том, что такое горе — я знаю не понаслышке. Я потеряла отца и мужа с разницей в три дня. И осталась с девятимесячным сыном на руках — без работы и без денег. Но дело не в трудностях, которые свалились, самое страшное было внутри меня. И, сказать честно, в те дни непонимание, чувство произошедшей несправедливости было таким мощным, что я не хотела слышать священников, их вечное «на все воля Божия» — это не помогало.
Только потом, много позже пришло какое-то внутреннее примирение. Пришло потому, что увидела сколько горя вокруг, что кому-то тяжелее.

А вы, пережив всё самое страшное, что может пережить женщина, — еще больше укрепились в своей вере! Такие примеры, как ваш, заставляют перестать роптать, помогают дать другую оценку своим переживаниям.

Я искренне желаю здоровья и помощи Божией вам и вашему сыну!

С уважением,
Марина Бунина

Мария! Добрый день!

Низкий поклон за статью, она прошла через сердце, восхищаюсь Вашей силой духа, Вы заражаете оптимизмом, желанием жить и творить.
Необыкновенная светлая молитва в конце статьи.
Вопрос: Вы никогда не задумывались, почему страдают и погибают безвинные люди, как Бог допускает это?
Спасибо огромное.

Марина Владимировна

Здравствуйте Мария.

Я почитатель Вашей книги. Почитатель, потому, что книга  нравится, и еще потому, что прочитал пока еще не все. Книга безусловна нужная, а главное своевременная.  Ситуация вокруг Погановских затворников тому порукой.  Более того, убежден, эту работу надо продолжать, в виде следующей книги, рубрики в газете, сайта в сети. Суеверию, сектантству и «моде на православие» необходимо противопоставить искренний и честный разговор о вере.  Модель построения этой беседы в виде «вопрос — ответ» оптимален. Судя по книге, творческий тандем Мария Городова — владыка Иоанн сложился. Это все о книге.

Теперь о статье и персоналии. Мария, Вы судя по всему, талантливый, стойкий, православный человек, спаси Вас Господь. Непременно буду стараться следить за  Вашим творчеством. И если позволите, хотел бы, при Вашей помощи передать  владыке Иоанну вопросы ответы на которые не найду в Вашей книге.

Заступничества Вам  Пресвятой Богородицы. Здравия духовного и телесного, благополучия Вам и сыну.

Геннадий

Дорогая Машенька!

Простите, что так называю Вас, но мне очень захотелось именно так, к Вам обратиться. Я никогда в жизни не писала ни в газеты, ни в журналы и вообще, мягко говоря, не очень доверяю СМИ. Но Ваш рассказ был настолько искренен, что у меня появилось  желание поделиться своим, сокровенным….

Сейчас ноябрь, а люди уже готовятся к встрече Нового года. Город украшен по-праздничному. В прошлом году было всё также. Мы с мужем всегда заранее готовили «сценарии» праздника, чтобы повеселить наших сыновей. Весело встретив бой курантов, решили всей семьёй пойти запустить фейерверки. Старший сын отпросился погулять с друзьями. Я тогда ещё спросила  у него: «Тебе с нами плохо? Почему ты хочешь уйти?» А он ответил: «Ну, что ты мамуль, я быстро». Отпустили его впервые, все-таки парню уже пятнадцать. Через час раздался звонок: «Это из реанимации, ваш сын в тяжелом состоянии, его сбила машина». Он прожил ещё 12 часов, умер 1 января в 13.39.  Отпевали его в том же храме, где он крестился, ходил на службы, причащался. На отпевание пришло очень много людей, в том числе его первая учительница, директор и завуч школы. Было очень много детей. Сыночек наш был очень добрым, умным, красивым человеком, учился в художественной школе, играл на гитаре, писал стихи, занимался историческим фехтованием.

А дальше были тяжёлые  войны. Сначала со следственными органами, которые ничего не хотят делать, затем в судебных  заседаниях с адвокатом убийцы. Мы победили, ему дали приличный срок, но от этого не стало легче.

Уже скоро год, как нет моего сына. Я до сих пор не могу в это поверить, наверное, потому, что любовь не умирает. И я знаю, что он молится за нас перед Богом, знает как нам тяжело без него.

Младший сын написал стихи:
Пусть за него стоит канон,
Поют «за упокой».
И самый юный пусть скорбит
О юности такой.

Дорогая Маша! Спасибо Вам, что придали уверенности и веры в то, что во всем, что с нами происходит — Промысел Божий и Он нас не оставит!
Очень хотелось бы приобрести Вашу книгу «Любовь долготерпит». Буду очень благодарна, если подскажете, где её можно купить.

С уважением, Горшенева Ольга Викторовна.
Да хранит Вас Господь!

Здравствуйте МАРИЯ!

Спасибо Вам за вашу историю. Сейчас всем живется нелегко, а женщинам тем более. Я тоже одна ращу сына. Родители умерли, муж ушел. Тяжело. Но Ваш пример поможет жить таким как я. Где можно найти вашу книгу? Есть ли у Вас еще книги (может быть, о себе)? Буду ждать ответа. Удачи Вам, сил, терпения.

Печенникова

Мария, добрый вечер!

Вашу книжку трудно отыскать в магазине. Я не преуспел. А хотелось бы.
С безмерным уважением,

Валерий

Мария, добрый день!

Признаться, я всегда полагала, что верующий человек — если он истинно верующий, а не использует религиозный потенциал для карьеры — не будет писать в глянцевые журналы, не будет участвовать в шоу-бизнесе. Кажется, Вы утверждаете обратное? Это — гибкость Ваших убеждений или особая жизненная позиция?

С уважением, Наталья

Уважаемая Мария,

Я прочитал Вашу статью случайно. У нас в отделе его прочитала одна сотрудница. Она была так поражена и потрясена, что я тоже решил его прочитать. Восхищен вашим мужеством! Даже не знаю, что сказать Вам еще. Я думаю, что именно вера помогла Вам выжить. В наше время много людей оказывается в подобных ситуациях и Ваша статья — помощь для них. У меня есть знакомая семья, в которой тоже погиб сын и я вижу, как трудно им справиться с этой бедой. Бывает, что люди теряют смысл жизни. Вы этот смысл не потеряли, а нашли. Я передам этим знакомым статью и книгу, в которой, как я думаю, есть и надежда и вера. И она должна помочь людям. Мария, хочу Вас спросить. Я человек верующий, но хожу в храм редко. Но ведь и дома можно помолиться? Разве обязательно каждое воскресенье ходить в храм? И еще. Мария, читая Вашу статью, я заметил, что Вы внимательно относитесь к событиям в своей жизни. Каждое ли событие можно рассматривать как знак судьбы? Как вы определяете что знак, а что ложная дорожка? О многом еще хотел бы Вас спросить. Спасибо за статью. Здоровья, сил, успехов!

С уважением, Алексей

Добрый день!

Удивительная судьба, удивительный человек. Давно слежу за творчеством Марии Городовой. Рада прочитать её очерк на страницах уважаемой газеты. Молитва творит чудеса. Пусть Маша нам еще расскажет много интересного.

С уважением, Ирина

Уважаемая Мария!

Я просто восхищаюсь Вашим мужеством, Вашей верой во все светлое, что есть на свете. Читая книгу, осознаешь, как действительно нас всех Бог любит: что бы ни сделали, нам всегда есть прощение. А это дисциплинирует и заставляет становиться лучше, потому что доверие нельзя обманывать.

Скажите, что надо делать матери для того, чтобы дети захотели пойти в церковь исповедаться и причаститься? И еще: суета иногда не оставляет времени для посещения храма, какие молитвы надо читать, чтобы суета не мешала благому делу?

Спасибо, Светлана Иванченко

Уважаемые читатели! Если вы хотите, чтобы ваше письмо было передано непосредственно Марии и владыке Иоанну, мы сделаем это.

Адрес: ул. Правды, д.24, Москва, 125993, «Российская газета».

Адрес электронной почты: [email protected]

rg.ru

Корабль спасения / Православие.Ru

Мария Городова – обозреватель «Российской газеты», ведущая рубрики «Переписка», в адрес которой приходит огромная почта со всех уголков страны. История ее жизни и письма самих читателей легли в основу ее книг «Ветер Нежность» и «Сад желаний». Обе книги стали бестселлерами, их трудно достать, особенно людям, живущим вдалеке от столицы. Поэтому, по многочисленным просьбам читателей и предложению автора, портал Православие.ру начинает публикацию глав из книги «Ветер Нежность».

***

Вместо предисловия

Эта история началась жарким июльским днем 1998 года, когда в нашем доме раздался телефонный звонок и человек, представившийся сотрудником милиции из подмосковного Раменского, сообщил мне, что мой муж погиб. Мой муж, Бабенко Василий Егорович, выпускник факультета журналистики МГУ, уже полгода работал заместителем редактора в издательском доме «Крестьянка»; мы готовились окончательно, всей семьей, перебраться из Курска в Москву, когда раздался этот звонок. Собиралась я недолго: побросала кое-какие вещи в сумку, взяла наших мальчишек – двенадцатилетнего Петю и семилетнего Георгия – и села в первый же поезд на Москву – хоронить Васю.

Как выяснили потом друзья мужа, он погиб, пытаясь спасти детдомовца, который переходил железнодорожные пути. В ушах восемнадцатилетнего Димы были наушники, и он просто не мог услышать рева стремительно летящей электрички. Мой Вася, шедший позади, рванулся, чтобы спасти юношу, – последнее, что видели старушки, продающие зелень на платформе, и был этот Васин рывок… Не спас, сам погиб. Так я осталась одна, с двумя детьми.

Гюстав Доре. Иллюстрация к Библии. «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет» (Быт. 1.3)

После похорон редактор журнала, где работал Вася, желая поддержать меня, предложила мне писать для них, и я, то ли от безысходности, то ли в силу наивности, ухватилась за это. Никакой журналисткой я не была, я была домашней хозяйкой, в моем активе был диплом биологического факультета МГУ, и единственное, чем я могла бы похвастаться на ниве журналистики, – две крохотные заметки в газете «Культура», написанные потому, что Вася не успевал написать их сам. За те полгода, которые Вася проработал в «Крестьянке», его успели полюбить почти все – за порядочность, за терпение, за то, что был трудяга. И это уважение потом не раз помогало мне. До сих пор имя моего мужа, который никогда не занимал никаких особых постов – не успел, – открывает мне двери очень серьезных кабинетов его товарищей.

Эта гибель, такая неожиданная, была очень сильным ударом. И не только для меня – для детей. Помню, был трудный момент перед похоронами: мой младший настолько не мог принять смерть отца, в нем настолько был силен протест против произошедшего, что он отказался идти и на похороны, и на отпевание. Тогда я, растерянная, не зная, что делать, позвонила владыке Иоанну – архиепископу Белгородскому и Старооскольскому, который за четыре года до того крестил нас с детьми. Позвонила от отчаяния, с бедой, не зная, как быть. И владыка, с другого конца страны, очень долго разговаривал с Гошей, утешая и убеждая, пока не убедил, что на отпевание папы надо пойти.

В Курск я решила не возвращаться. Во-первых, понимала, что работы там не найду, во-вторых, потому что банально хотела убежать от боли. Повторюсь, последние полгода мы вынужденно жили на два дома, и каждый раз, когда Вася приезжал, с раннего утра мы ждали его, всматриваясь в то, как он торопится к нам по длинной бетонной дороге к дому… Смотреть из окна на дорогу, зная, что по ней уже никто не придет, было невыносимо.

Мой мир, мир моей семьи рухнул, и надо было учиться жить заново. Где, как? Неясно. Зато сразу стало ясно, что плакать нельзя. Мои мальчишки буквально вцепились в меня, ни на минуту не выпуская мои руки; у них были абсолютно растерянные глаза, они испуганно вглядывались в мои. И я понимала: главное сейчас – держаться. Потому что как только я переставала себя контролировать и у меня наворачивались слезы, мгновенно срывались и они. Для них смерть любимого отца была не просто потерей – рушились основы их жизни. У младшего от слез начинались спазмы, раскалывалась голова…

Все стремительно летело в тартарары – не остановить, поэтому я твердо понимала только одно – надо держаться. Те, кто помнили меня в то время, потом рассказывали: всех удивляло, когда на соболезнования и участливые вопросы, как же я собираюсь жить дальше, я уверенно сообщала, что у нас будет все хорошо, что мне уже предложили работу в «Крестьянке», и я вот-вот найду жилье. Как сказала потом одна журналистка: «Маша все время улыбалась, и это пугало». На самом деле все просто: пока ты улыбаешься, трудно заплакать.

Я действительно очень быстро сняла какую-то хибару в подмосковном Воскресенске – на то, чтобы снять квартиру в Москве, у меня бы не хватило денег. Так началась моя другая жизнь.

О том, как зарабатывать деньги, я, до того дня защищенная любовью мужа, имела достаточно смутное представление. Растила детей, писала стихи, варила борщи. Теперь больше всего я боялась, что не смогу прокормить детей. Помню, как на исповеди в Ильинском храме, в Курске, куда я заехала сразу после похорон, старенький батюшка (кажется, его звали Лука) сказал мне: «Молись и ничего не бойся, вдовы у Христа за пазухой». Помню, как я, грешным делом, подумала: «Легко говорить, а жить-то мне на что?», но какая-то огромная правда в этих словах была.

Помню, как меня вызвали в «Крестьянку», с тем чтобы отдать не полученную Васей зарплату, еще какие-то причитающиеся деньги. Хорошо помню, как бухгалтер Марина Борисовна, внимательно посмотрев на меня и заставив несколько раз пересчитать полученную сумму, очень акцентированно, подчеркивая каждое слово, сказала: «Мария, спрячьте деньги подальше», – по-видимому, несмотря на улыбку и уверенный вид, я все-таки внушала ей опасения. Помню, как я вышла из серой высотки издательского дома и пошла к метро, как у меня перед глазами вырос желтый щит обменного пункта, как я почти автоматически зашла в закуток обменника. Точно знаю, что не до конца осознавая, что делаю, я зачем-то поменяла все выданные мне деньги на доллары, оставив только мелочь на транспорт. Точно знаю, что в тот момент плохо понимала, что делаю, и меня можно было запросто обмануть… Через несколько дней грянул дефолт, и те доллары, которые я в тот день поменяла, кормили нас почти полгода. Самые трудные полгода, когда закрывались издания, нигде ничего не платили и без работы и денег сидели даже самые маститые журналисты.

Честно говоря, какие-то вещи, которые были сродни чуду, еще долго сопровождали меня. Например, не имея прописки и постоянной работы, я легко устроила учиться своих мальчиков в лучшую школу Воскресенска, причем их там окружили такой заботой, с какой мы никогда не сталкивались ни до, ни после. Как выяснилось уже позже, у директора этой школы Розы Николаевны Утешевой когда-то при похожих обстоятельствах тоже погиб муж, и она сделала все, чтобы мальчишки на новом месте оттаяли. Первый год на работу в Москву я ездила из подмосковного Воскресенска, дети не оставляли меня одну, и я брала их с собой.

Везло, я считаю, мне и в журналистике: даже первые мои материалы сразу ставили в номер. Самый первый был с Яном Арлазоровым, причем он ему так понравился, что Ян Майорович помог мне взять следующее интервью – у Геннадия Хазанова. Те, кто хоть раз сталкивался с глянцевой журналистикой, знает: на то, чтобы добраться до таких звезд, у профессионалов уходят годы. У меня этого времени не было, мне каждый день надо было кормить детей, платить за съемную квартиру.

Все говорят, что мне повезло, когда на мои стихи, написанные по просьбе очень талантливого композитора Саши Лукьянова, Алла Пугачева спела песню. То, что текст «Осторожно, листопад!» попал в руки Алле Борисовне, было случайностью, счастливым стечением обстоятельств – назовите это как угодно: я ведь и раньше, когда жила в Курске, писала стихи и даже посылала какие-то из них Пугачевой, но так ни разу и не попала «в хит». А в тот год всю осень, каждый вечер я возвращалась с работы домой под аккомпанемент своей песни, которая звучала из каждого окна. Я была не просто рада, дело тут не в тщеславии автора – хотя, конечно, приятно. Все было гораздо прозаичнее: Алла Борисовна сразу же очень достойно заплатила за мои стихи – это были реальные деньги, которые позволяли не набирать еще и еще работу, давали возможность лишний раз отоспаться. Вообще в тот год песни на мои стихи спели и Маша Распутина, и Лев Лещенко; за тот первый год я сделала профессиональный прорыв – взяла интервью у Игоря Крутого, Лаймы Вайкуле, Татьяны Толстой.

А потом были Армен Джигарханян, Вахтанг Кикабидзе, Николай Дроздов, Юрий Шевчук, Эдита Пьеха, Давид Тухманов, Сергей Жигунов, Тигран Кеосаян, Кристина Орбакайте, Алла Пугачева…

Но, наверное, самое большое чудо случилось, когда я начала писать религиозные материалы. Однажды в «Крестьянке» перед самой сдачей номера слетел какой-то материал, и в спешном порядке на освободившейся полосе решили дать текст, посвященный Рождеству. К тому времени я уже утвердилась как журналист, все знали, что я человек верующий, поэтому задание поручили мне. С кем делать материал? Для меня тут вопроса не было. Позвонила архиепископу Белгородскому и Старооскольскому, владыке Иоанну. На счастье в тот день, 9 ноября 1999 года, он оказался проездом в Москве, и мы сделали наше первое интервью. Материал понравился: в нем была и живая, горячая вера владыки, и такт по отношению к читателям, еще только начинающим свой путь к Богу, и глубина мысли, и тонкость чувств, а еще – умение о сложном говорить просто. Поэтому в редакции решили тему продолжить, а я очень скоро поняла, что для меня эти статьи – спасение.

Дело в том, что глянцевая журналистика для тех, кто в ней работает, – вещь достаточно жесткая. Острая конкуренция между изданиями и авторами, высокий темп, который диктуется постоянным калейдоскопом знаменитостей, – все это приводит к тому, что человек, работающий там, быстро изнашивается, исписывается. Кроме того, так называемый глянец часто мир без правил, вымороченный по самой своей сути, потому что мерилом всего там становится успех – категория крайне лукавая.

Здесь же все было другое: представьте, я могла спрашивать о том, что меня действительно интересовало – о том, что такое грех и как прийти к покаянию, что такое Промысл Божий и как распознать волю Божию о себе… Я могла обо всем этом спрашивать, да еще не кого-нибудь – архиепископа! Я брала интервью, потом все это подробно расшифровывала, писала, с радостью открывая для себя новый мир, погружаясь в пространство Священного Писания. А потом это еще печатали и даже платили деньги! Для меня, живущей неустойчиво – постоянные съемные квартиры, работа в нескольких местах, – эти материалы, которые надо было сдавать каждый месяц, создавали остов, каркас моей жизни. Они стали моей опорой. Духовной опорой.

Можно спать на кухне на полу в съемной квартире, но чувствовать себя абсолютно счастливой, если ты написала дивный материал под названием «Корабль спасения».

Я и сейчас считаю, что возможность писать эти интервью была для меня каким-то удивительным, неслыханным подарком. А тогда я больше всего боялась, что по какой-то причине это может закончиться. Писать такие материалы чрезвычайно сложно (каждый верующий меня поймет), потому что постоянно возникают искушения. И я, честно говоря, долго обижалась на владыку за то, что он не предупредил меня, с чем придется столкнуться, – ведь предупреждает же старший ребенка о том, что опасно. Почему-то это не было предметом нашего разговора. Но зато, когда как-то уж слишком закручивало и я с этим не справлялась, я всегда могла позвонить владыке Иоанну и что-нибудь спросить по тексту, уточнить, – и обычно все стихало. Иногда, по немощи, такие материалы писать было очень трудно. Но уж если ты все-таки написал, вылизав статью до последней запятой, материал ушел в номер, то чувство полета, внутреннего подъема, света и радости, которое переполняет тебя внутри, мало с чем может сравниться.

Очень быстро появилось ощущение, что это – самое главное, что я делаю. Лишним подтверждением тому стал такой случай. Помню, я зашла в редакционный отдел проверки, чтобы попросить у корректора на ночь «Симфонию» – книгу, где по ключевому слову я находила точные библейские цитаты. Сделать это днем я не успевала из-за того, что одновременно писала другой материал, вот я и решила попросить книгу домой. «Да бери, ради Бога, – сказала наш корректор Жанна. И продолжила, сама удивляясь тому, что говорит: – У нас эту “Симфонию” за все время никто в редакции и не спрашивал. Только ты и… твой Вася!»

Мой Вася не был воцерковленным человеком. Порядочным – да, был. Он был, как это называют, «чистый сердцем» – я, например, никогда не слышала, чтобы он кого-нибудь осудил или о ком-то сказал плохо. Но воцерковленным он не был, не успел… Но вот, оказывается, в последние месяцы жизни ему нужна была эта книга… Для меня в тот миг многое сошлось. Если чувство, что меня кто-то ведет, посещало меня и раньше, то в тот момент я ощутила, что это действительно так, с особенной остротой.

Жила я и трудно, и удивительно счастливо одновременно, и почему-то мне казалось, что ничего плохого со мной уже не случится. Мы с владыкой Иоанном уже собирались делать из наших материалов книгу – все убеждали, что пора, когда погиб мой старший сын – девятнадцатилетний Петя.

Петя учился на втором курсе факультета прикладной математики и физики Московского авиационного института, поступив туда самостоятельно, и уже становился мне настоящей опорой. Он помогал во всех моих начинаниях, набирал на компьютере мои материалы, и многие вопросы и темы, вошедшие в интервью, подсказал именно он. В тот день, после сданного экзамена, Петя поехал с ребятами позагорать в Серебряный Бор, отошел от своих и пропал.

Мы искали Петю четыре дня – обзванивая больницы, морги, милицию. На пятый день нашли – избитого, в реке. За что, кто? Так и неясно. С моего чистого, по-детски открытого Пети, который кроме своей математики-физики, наивных юношеских стихов да гитары, еще ничего не знал в жизни, и взять-то было нечего. Когда его нашли, избитого, на нем были только трусики и крестик…

Помню, я стою около морга, где лежит мой ребенок, надо идти, что-то делать, подписывать какие-то бумаги, а я не могу сдвинуться с места, и кажется, что сама жизнь истекает из меня. Причем страшно, что ты этому уже даже и не сопротивляешься – не можешь, потому что сама эта жизнь обесценена тем, что произошло. И еще помню – отпевание. Петя был верующим мальчиком, уже давно ходил в храм сам, без меня, подчиняясь своим внутренним побуждениям, за неделю до того страшного дня поисповедовался и причастился. И то ли потому, что Петю любили, то ли потому, что знали, что он мальчик верующий, на отпевание пришло очень много его друзей, я даже не подозревала, что у него их так много.

Конечно, оттого, что столько людей пришло разделить с тобой твою боль, становится легче. Но все равно – это очень тяжело, даже просто физически тяжело – стоять у гроба своего ребенка, и только то, что в твоей руке рука младшего сына, а еще есть мама и папа, только это заставляет тебя держаться. И вот тут, в храме, в какой-то момент, когда я даже не столько молилась, сколько пыталась молиться, я вдруг с отчетливой ясностью поняла, что моя любовь к Пете, так же как и его ко мне, никуда не делась. Что я ее чувствую, причем с той первозданной силой, какую нам редко дано испытать в обычной жизни.

И стало вдруг очевидно, что для этой любви нет границ, существующих между нашим и тем миром, что любовь действительно «никогда не перестает», и эта любовь очевидней реальности стоящего перед тобой гроба. Мне кажется, что именно с этого момента, в храме, ко мне и начала возвращаться жизнь.

Один Оптинский старец сравнивал скорби со сверлом Божиим, которое отверзает в человеке источник молитвы. Это правда. Когда такое случается, ты молишься – постоянно, просто потому что иначе не выживешь, это необходимое условие выживания. Когда я немножко окрепла, вопрос «что делать?» передо мной даже и не стоял. Я взяла наши 58 интервью и села за книгу «Любовь долготерпит», погружаясь в пространство Библии, рассказов владыки, молитв и христианской поэзии. Эта книга, я считаю, спасла меня дважды. Могу ли я забыть об этом?

Молитва о ниспослании благодати

Господи Боже наш! В Тебе все благо мое. Как мне претерпеть все беды и напасти этой жизни, если не поддержит меня милость Твоя и благодать Твоя? Не отврати от меня лика Твоего, не откладывай Твое посещение, не отнимай Твоего утешения, дабы душа моя не обратилась в иссушенную пустыню! Научи меня, Господи, исполнять волю Твою! Научи меня пребывать пред Тобою с достоинством и в смирении. Ибо Ты – мудрость моя!

(Продолжение следует.)

Написать автору можно по адресу: [email protected]

www.pravoslavie.ru

«Я не могу осуждать Аллу Борисовну…» — Персона — Культура ВРН

— У меня была ситуация сложная, погиб муж, я осталась с двумя детьми. И я написала песню «Осторожно, листопад». Отдала композитору, с которым мы работали. А в шоу-бизнесе так принято, что композиторы не говорят, куда пойдет материал, кто будет петь. Единственное, он мне позвонил и сказал: «Осторожно, листопад» — это только осенью по радио и телевидению будет звучать, значит, деньги только осенью. Давай, что-нибудь поменяем, например, «Осторожно, звездопад». Я тогда обиделась, можно, конечно, поменять: «Осторожно, звездопад», «Осторожно, камнепад». Все-таки, листопад — это метафора. Композитор сказал мне: если что-то получится, услышу по радио.
И вот, спустя некоторое время, подруга моя позвонила и сказала: «Если стоишь, то сядь, Пугачева поет твою песню». Я послушала ее, и она мне не понравилась категорически, я была в шоке. Песня казалась мне грустной, я ее напевала, почти плакала, когда ее сочиняла. А Пугачева поет ее весело. Но потом нашелся критик, который сказал, что именно на противоречии возникла энергия, и именно поэтому песня стала популярной.

— А как вы относитесь к тому, что певица Алла Борисовна Пугачева, которая исполняет ваши песни, воспользовалась услугами суррогатной матери?

— Я конечно, рада. Но обратите внимание, как странно мы живем в этом мире. Одновременно с этой новостью, шла новость о том, что нашли 5 младенцев в Подольске, в мусорном ведре. Первая моя реакция на появление двойни у Пугачевой и Галкина — радость от того, что появилась новая жизнь. Как-то не задумываешься, суррогатная или не суррогатная мать их родила. Дети — это всегда вызов смерти. Честно говоря, у меня нет ответа, хорошо это или плохо. С одной стороны, я понимаю, если Бог не захочет, не появиться ничто, как бы мы ни хотели. С другой стороны, мы вторгаемся в сферу, которая очень опасна для человека. Есть многие ученые, которые сравнивают новаторство науки в сфере размножения человека с такой же опасной штукой, как атомная бомба. Мы не знаем, что будет с этими людьми, но осуждать кого-то я не могу.

Далее Мария Городова рассказала и о своих ближайших планах:

— Мы с «РГ» приступаем к большому проекту. Условно он зазывается «Вызовы времени». Это и вопросы, связанные с размножением человека. И та тенденция, которая нам навязывается, — размытие полов, когда нет разницы между мужчиной и женщиной. И асексуальное размножение, к которому движется Европа. Мы знаем, что в парламенте Норвегии лежит законопроект, одобряющий инцест, и, кроме того, там прописана такая вещь, что все, кто не одобряет инцест, не могут работать в публичных профессиях. Будем рассматривать вызовы, касающиеся информационных войн, так как не только СМИ формируют то, что мы думаем, но и интернет во многом. Главный директор Google говорит, что человечество до 2003 года сформировало такой объем информации, который теперь генерирует каждые 2 дня. Вы представляете, какой это объем! Затронем и вопросы биомедицинской этики. Мир стареет, Европа стареет, и многие ученые считают не только, что происходит исламизация Европы, но и то, что это ее закат. Медицина и фармацевтические компании — эта еще одна тема, которую мы будем разбирать. Есть ученые, которые считают, что и от рака есть лекарства, просто крупнейшим фармацевтическим компаниям не выгодно, чтобы люди излечивались. К сожалению, миром правят деньги. Вот эти вопросы я бы и хотела исследовать в ближайшие полгода.

Марии задавали не только вопросы, связанные с ее творчеством, с журналистикой. Многие люди пришли просто за советом:

— Как лучше всего вступать в контакт с подростками? Наступает такое время, когда дети просто перестают контактировать, закрываются. Что делать в такой ситуации?

— Я дружу с Давидом Федоровичем Тухмановым, он жил в Израиле, потом вернулся в Россию, затем снова уехал. Он мне сказал, что в России такое сильное давление мира: власть денег, власть успеха, как ты должен жить, что ты должен пить, как одеваться. Мы не очень это ощущаем, потому что мы сформировавшиеся личности. Каждый из нас может сформировать круг друзей, где будет существовать наша система ценностей. А дети, они оказываются выброшенными в этот мир, который навязывает власть денег, культ силы. Этот мир диктует не сложившейся личности совершенно другие правила игры. Нужно понимать, что кроме обычных подростковых проблем на детей наваливается огромнейшее давление мира. Вы знаете, сколько у нас подростковых суицидов. Поэтому, даже если ваш ребенок пришел домой поздно, даже если он в стельку пьяный, нужно понимать, что это не так страшно, как то, что может произойти. Это не значит, что его нужно прощать. Но дети должны понимать, что есть кто-то, кто будет любить их в любом состоянии. И именно этим можно пробить эту броню.

Желающих задать свой вопрос Марии было очень много. Под конец встречи ее спросили о том, что для нее счастье, на что писательница ответила: «Я сейчас стою здесь, вижу людей улыбающихся, и для меня это — счастье».

culturavrn.ru

Мария Городова рассказала в книге, почему Пугачева стала звездой

Поэт-песенник Мария Городова выпустила книгу «Звёзды как люди», в которой раскрываются секреты успеха Аллы Пугачевой, Армена Джигарханяна, Лаймы Вайкуле, Валерия Леонтьева, Геннадия Хазанова, Вахтанга Кикабидзе и других звездных персонажей.

МОСКВА, 30 янв — РИА Новости, Светлана Вовк. Книга журналиста Марии Городовой «Звезды как люди», раскрывающая секреты творческого успеха и всенародной славы Аллы Пугачевой, Армена Джигарханяна, Лаймы Вайкуле, Валерия Леонтьева, Геннадия Хазанова, Вахтанга Кикабидзе и других, вышла в издательстве «АСТ».

Мария Городова — журналист, автор текстов песен, исполняемых Аллой Пугачевой, Львом Лещенко, Машей Распутиной.

Ее книга написана в жанре журналистского расследования. Ее героями стали звезды шоу-бизнеса, театра и кино, спорта: Владислав Третьяк, Филипп Киркоров, Кристина Орбакайте, Давид Тухманов и другие.

«Когда я писала эту книгу, то поставила перед собой задачу понять, почему именно эти люди добились таких высот. Я попыталась объяснить, чем они отличаются от нас. И главное, чему мы можем у них научиться», — рассказала в интервью РИА Новости Городова.

Она отметила, что звездные персонажи ее книги в чем-то более прагматичные, более целеустремленные, более сильные духом, чем мы.

«Например, Лайма Вайкуле. У нее были такие периоды в жизни, когда в день ее приходили послушать 70 тысяч человек. А сейчас она уже не собирает таких концертов — время другое. Но певица идет дальше, потому что главным критерием успеха для нее является не количество зрителей и пик славы, который был когда-то, а ее внутренний профессиональный рост», — рассказала автор.

По ее словам, общение с Аллой Пугачевой также научило ее здоровому, нормальному прагматизму.

«Я спросила ее, как она относится к предательству близких людей. Алла Борисовна призналась, что пять минут расстраивается, пять минут думает, как жить дальше, а потом уже живет», — рассказала Городова.

По ее мнению, воспитание такого отношения идет от понимания меры ответственности перед своим талантом, «потому что, если ты талантлив, то должен самореализовываться, иначе начнется саморазрушение».

В общении с Арменом Джигарханяном, рассказала журналистка, ей было интересно выяснить, откуда у него берутся неисчерпаемые силы на такое огромное количество очень разных и ярких ролей.

«Известна присказка — на свете стольких нет армян, сколько ролей сыграл Джигарханян. Я знаю и других актеров, которые боятся выплеснуться, переиграть. Джигарханян ответил, что секрет в том, что он все время работает, наблюдает за людьми, их повадками, жестами, мимикой, его жизнь — это постоянная творческая лаборатория», — отметила Городова.

Автор книги о звездах считает, что они «другие» не потому, что получают другие гонорары, ездят на лимузинах и спят в других кроватях, а все наоборот — их жизнь отличается от нашей, потому что они сами отличаются от нас.

По ее словам, звезды принимают некие правила игры, которые навязывают им СМИ, — к шикарным машинам и замкам они относятся как к атрибутам славы.

«Обыватель ведь и правда открывает рот, когда видит супердлинный лимузин. А для настоящих звезд, не однодневок, деньги — это прежде всего средство двигаться дальше: вложить их в новое шоу с какими-нибудь фантастическими спецэффектами, в свой театр и так далее», — отметила Городова.

Она привела в пример Лайму Вайкуле, которая однажды призналась, что когда ей дарят бриллианты, она быстро забывает, куда их положила.

«Звезды очень чутко улавливают настроение общества, народа. Например, композиторы говорят, что Алла Пугачева может годами придерживать какую-то песню и спеть ее точно в тот момент, когда она мгновенно станет хитом», — отметила автор.

По ее словам, она много раз задавала известным персонажам вопрос: как им удается так точно почувствовать настроение публики, но «звезды ускользают от ответа, если он для них действительно является секретом».

ria.ru

до востребования — Татьянин день

Мария Городова на выставке «Книги России»

 

Письмо 11

 

Уценка жизни

 

«Здравствуйте, Мария! Мой парень в этом году не прошел на факультет журналистики МГУ. Возвращаться домой, в наш поселок, он не захотел, решил пробиваться в Москве, и в октябре поступил в платную школу журналистского мастерства: для учащихся из регионов там скидка 50 процентов. Леша с детства мечтал стать репортером, помогать людям, летать в горячие точки, добывать информацию с места событий, проводить расследования, поэтому он очень гордился, что попал в школу при такой известной газете. Тем более им обещали сразу дать конкретные задания, а если будет получаться, взять в редакцию — издательский дом расширяется, кадров не хватает. Деньги Леша внес, прослушал лекцию, что такое таблоид, — это значит желтая пресса, а потом их сразу направили в редакцию. С Лешей мы переписываемся по Интернету, и когда я прочитала его отчет про первый день в газете, то испытала шок. Мария, пересылаю Вам его письмо: мы с мамой хотели бы узнать, что Вы по этому поводу думаете. В письме Леша изменил имена известных людей — на лекции журналистского мастерства их предупредили, что вся информация секретная, потому что издания идут на все в борьбе за эксклюзив.

Вот это письмо.

Лана».

«Лана, сегодня мы первый раз пришли в газету. Меня сначала распределили в отдел «Дети» — наверное, потому, что я самый молодой, тут всем уже стукнуло по восемнадцать. Но мне так не хотелось заниматься школами и детскими садами, что я попросился туда, где бывают настоящие расследования, и меня направили в отдел «Светская жизнь». На место в этом отделе претендовал еще один парень — Стас, но редакторша Неля Эмировна сказала, что он в наш отдел не подойдет, потому что у него яркая, запоминающаяся внешность. А у меня, как она выразилась, «еще чистый, наивный вид, для отдела это просто находка», и к тому же я «неприметный и могу слиться с толпой, и это пригодится». А когда она узнала, что я хорошо фотографирую, то вообще вся просияла.

Сначала меня приставили к Руслану, который с самого утра сел обзванивать морги, милицию, приемные отделения больниц. И везде у него были знакомые, у которых он спрашивал, не попадал ли к ним кто из известных людей. Руслан объяснил, что мне тоже надо будет обзавестись своей агентурой и научиться получать от нее информацию. А редактор мне объяснит, как эти услуги оплачивать. Улов у Руслана был небогатый: ничего особенного с известными людьми за прошедший день так и не случилось. Только осведомительница из Центра планирования семьи сообщила, что приезжала участница телевизионного проекта «Банька-3» — она беременная. Но Руслан сказал, что это никакая не сенсация — на новость и то не тянет. «Главный принцип нашей газеты, — объяснял он, — каждый день выдавать сенсации, и не по одной». Поэтому журналисты должны добывать их любой ценой. А это непросто, как я понял, оказавшись на планерке.

Планерка началась с того, что редакторша разнесла в пух и прах группу, которая несколько дней дежурила у роддома, чтоб заснять, как актер Птенцов увозит жену, актрису D, и ребенка домой. Оказывается, актер и его жена категорически не хотели сниматься для нашей газеты. И Птенцов сумел-таки всех обмануть: он оставил машину с букетом цветов у главного входа, а сам, как потом выяснилось, с женой и младенцем уехал на второй машине — она ждала их у черного входа. После того как разобрались с ситуацией у роддома, принялись обсуждать следующую тему.

Книга Марии Городовой «Сад желаний»

На днях исполняется год, как умерла жена актера КХ, и уже две недели репортеры газеты, сменяя друг друга, сидели в засаде на кладбище. «Газете нужны не просто кадры «КХ у могилы жены», нужны крупные планы, — говорила редакторша, — что хотите делайте, но без крупных планов не возвращайтесь! Слезы — хорошо! Нет слез — еще лучше! С кем приедет, на кого посмотрит…» — «А если не приедет? Не дурак, небось догадывается, что мы его караулим!» — спросил руководитель одной из групп. «Не приедет? Снимем запущенную могилу и подпишем «Не прошло и года, как КХ все забыл»!» — «Да могила вроде не запущенная — мать ухаживает…» — «Сегодня не запущенная, завтра запущенная — тут как снимете! Но вообще лучше перестраховаться: с завтрашнего дня еще одна машина будет дежурить у его дома, а другая у театра. Олег, координируешь всех! Кстати, Марат, у него там никто не появился?» Марат сообщил, что пока нет, но, говорят, что по КХ сохнет его костюмерша…» — «Костюмерши всегда сохнут… Надо поискать, нет ли у нас фотографий, где они вместе?» — «Есть, — откликнулся один из фотографов, — сам снимал. На презентации фильма «Генерал», года два назад. Стоят рядом, бутерброды жуют. Бокалы в руках… Молоденькая такая, эта костюмерша…» — «Держи снимки наготове. А ты, — это в сторону Марата, — бросай все и сосредоточься на этом. Попробуй девчонку разговорить! Не получится — раскрути на откровенность подружек, не выйдет с подружками — обласкай тех, кто с ней в ссоре! Собирай все, любые слухи! Но главное — кладбище! Количество групп увеличим за счет учеников школы мастерства, — Неля Эмировна показала на нас (забыл написать, что на планерке были еще ребята, попавшие в оперативную группу) — мастерство лучше познавать в деле! Сейчас легко — и техника, и люди, и информаторы — все есть! Не сравнить с тем, как мы начинали! Без денег! На одном энтузиазме! Сколько наш фотограф сидел под окнами больницы, куда привезли актрису N с инсультом! И на подоконниках мерз, и в коридорах ночевал — умолял не прогонять, говорил, что поклонник! Не одну неделю, не две! Пока к нему не привыкли! Пока его не перестали замечать! И он ее все-таки снял! Мы были первыми, кто это сделал! Мы единственные эту фотографию поставили! И что? Сколько помоев на нас за это вылили: да как вы посмели! Народную любимицу! Снимать в таком виде! Но народ — наши читатели имеют право знать правду!.. Да, нам было трудно. Нам машины со спецпропусками и возможностями засылать фотографии прямо в номер, on-line, и не снились…»

После того как нас распределили по группам и составили график дежурств, перешли к более мелким вопросам. «Нелли Эмировна, нас певец Кагацел еще интересует?» — спросил обозреватель по попсе. «Нет! Не интересует. Ну, если только он сменит пол! И то, думаю, это будет не первая полоса, а заметка в хронике! Его досье надо давно перевести из нашего отдела в отдел «Дети» — у него отец серьезный продюсер». Как оказалось, в «Детях» занимаются не школами и детскими садами, а собирают информацию на детей — губернаторов, народных артистов, спортсменов, в крайнем случае депутатов.

Потом отчитывался корреспондент, приехавший из Питера. Он привез снимки с концерта певца по имени Кабель. И Неля Эмировна опять ругалась: «Сколько раз вам объяснять! Если Кабель орет матом, пьет и дебоширит — это никакая не сенсация! Не надо мне подсовывать про это фотографии! Вы мне снимите, как все то же самое делает певец Дмитрий Сладенький — вот тогда я перестану ругаться! Вот тогда я обрадуюсь! Вот это будет сенсация!» В заключение планерки мы обсуждали, какие слоганы — то есть рекламные лозунги мы от нашего отдела предложим на конкурс. Впереди рекламная кампания, и тому, кто предложит лучший слоган, обещали премию. Тут все оживились, выяснилось, что в отделе есть сотрудники, не раз получавшие премии за лучшие заголовки — недели, месяца.

Оказывается, придумать броский заголовок — целое искусство. Статья может быть заурядной, но если будет хлесткий заголовок, ее обязательно прочитают. Руслан тут настоящий мастер. Например, это он придумал знаменитый заголовок: «На своей свадьбе певец NB обмочил штаны». А дело было всего лишь в том, что певец пролил на себя шампанское, когда открывал бутылку. Руслан говорит, что NB долго обижался на газету, но потом «у него хватило ума понять, что с нами лучше дружить, и он даже привез редакции в подарок вазу — после гастролей по Китаю». Ваза красивая, своими глазами видел — с автографом: «От NB любимой газете с любовью».

Презентация книги «Сад желаний»

На конкурс надо было придумать, во-первых, слоган про то, что подписка на две газеты сразу обойдется дешевле. А во-вторых, фразу, которая бы привлекла новых осведомителей — в ней надо было подчеркнуть, чтобы они не боялись, что об их работе на нас кто-то узнает. В результате мозгового штурма первый слоган вышел таким: «“Ваша жизнь”: c “Каждым днем” еще дешевле». А со вторым слоганом мы помучились. Руслан предложил такой вариант: «Мы не сливаем свои источники. Мы выливаем все на вас!» Многим понравилось, но Неля Эмировна, сказала, что не пойдет — не все поймут, что речь идет об источниках информации, то есть об информаторах. Поэтому, после долгого обсуждения, переделали первую часть фразы так: «Мы не сдаем своих информаторов…» Конец фразы решили додумывать дома — трудное это дело, журналистское мастерство…»

 

Здравствуйте, Лана! Вы спрашиваете, что я об этом думаю. Думаю, что журналистика и нездоровый интерес к продуктам жизнедеятельности человека — разные вещи. И что журналистике все-таки лучше обучаться в МГУ.

А еще я думаю о таком страшном явлении, как смерть души. Святые считают, что смерть души наступает оттого, что мы грешим — злословим, лжем, клевещем, завидуем, не милосердствуем… И если это происходит каждодневно, становится нормой нашей жизни, душа гибнет. И тогда, как говорит святой Каллист, патриарх Царьградский: «Многие в живом теле имеют мертвую душу, погребенную как бы во гробе. Гробом является тело, а мертвецом — душа. Гроб ходит, а душа в нем бездыханна, то есть безбожна, ибо не имеет в себе Бога».

Спасибо за письмо, с уважением, Мария Городова.

Письмо 15

 

Заблудшие в Интернете

 

«Здравствуйте, Мария! Мой сын женился на чудовище. Голубоглазом чудовище с чудными каштановыми волосами, улыбкой куклы Барби и оскалом щуки. Только не подумайте, что перед вами письмо свекрови, которая начнет жаловаться на невестку. Все так и не так. Моему сыну Мише недавно стукнуло 32, и после неудачной женитьбы в университете, когда через полтора месяца после свадьбы, в ночь под Новый год, он обнаружил свою молодую супругу в жарких объятиях своего же друга, а потом они втроем почти целый год безуспешно пытались разобраться, кого же все-таки молодая любит: мужа или его друга, так вот, после этой истории мой Мишка решил, что с него хватит. И на постоянный контакт с девушками, как он сам говорит, уже не выходил.

На презентации книги «Сад желаний»

Конечно, я по этому поводу переживала: спустишься во двор, а там твои сверстницы с внуками гуляют, на то, как они заняты, жалуются. А ты своей свободе и не рада, потому что так хочется, чтобы пухлая детская ручонка обнимала тебя, а детские губки шептали на ухо: «Баба, купи барабан!» То есть мы с подругой — а у меня есть старая проверенная подруга, Ира, — так вот, мы с Иркой просто спали и видели, что Мишка наконец женится. А чтобы ему не мешать, я даже отселила его в квартиру, оставшуюся от свекрови. Думала: помыкается на салатиках из магазина да и начнет подыскивать себе пару. Подыскал.

Аллочка — нежное создание 23 лет, работающая «старшим менеджером по продажам», и не скрывала, что «Мишу она вычислила сама». Лазила по сайтам фотографов, искала, кто бы ей сделал бесплатный портфолио, — это такие фотографии, сейчас многие девушки мечтают их иметь, ну и увидела снимки моего Миши. Он у меня не только программист, но и фотографией увлекается. Мишка Аллочке понравился, как она потом выразилась: «открытое, честное лицо». Списались по Интернету, Мишка согласился поснимать девушку. Как констатировала моя подруга Ира: «съём прошел успешно».

К первой встрече с Мишиной девушкой я готовилась так, будто это мне самой предстояло невесткой войти в чужую семью: надраила с Иркой все в своей, чего греха таить, немного подзапущенной квартире, пропылесосила библиотеку, и даже пригласила помощницу — перемыть окна и зеркала, напекла пирогов. Как потом сказала Ирка: «Не зря старались: квартира девушку впечатлила!»

Аллочка мне сначала понравилась — красивая, живая, непосредственная. Нельзя сказать, чтобы очень уж образованная, но они сейчас все такие — с нашим телевизором Симоной де Бовуар не станешь, а книги сейчас молодежь читает мало. Но наша Алла даже два курса отучилась — на филфаке, романо-германское отделение. На вопрос, а почему только два, ответила: «А резон? Че париться? Чтобы потом за их пайку в школе вальтануться?» Это она в том смысле, что не стоит уж так стараться, если ты потом в школу учительницей работать пойдешь, — у современной молодежи забавный сленг. Стипендии сейчас маленькие, родители Алле — они у нее на севере живут — помочь особо не могли, вот она и пошла работать. Сначала, недолго, секретаршей, ну а потом в менеджеры подалась. Но я особо девочку не пытала — ну нет высшего образования, и что? Для жены диплом не главное, главное, чтобы Мишку любила. Меня мой Федя тоже в жены взял, когда я только в педучилище поступила: приехал с братом к нам под Воронеж после университета — на лето, отдохнуть, да и влюбился.

Помню, мы компанией всю ночь напролет проговорим-прогуляем, а потом в дом по отдельности возвращаемся. Мы с сестрой тихонько прошмыгнем к себе в летнюю пристройку, ляжем и молчок. А брат с Федей пока в свою комнату доберутся, весь дом перебудят. Баба Одарка шуметь начнет: «Ах, бисовы дети, чего ж вам не спится!» Так брат молчит, а Федя мой, веселый был, отвечает: «Это, баба Одарка, я — не бойтесь!» — «А где ж ты был?» — «Где, где! С ясноглазой певуньей в стогу ночевал!» Тут уж и мы не выдерживаем, смеяться начинаем, всех в доме перебудим, а там и рассвет…

Феди моего уже три года как нет — сгорел от рака, но мы с ним почти полвека душа в душу прожили: ни разу голос на меня не повысил. Хотя трудностей хватало, особенно в первое время — я училась, сначала в Воронеже, потом уже в Москве, Федя в аспирантуре, по экспедициям постоянно — он геолог был. Миша — поздний ребенок, появился, когда свекровь болеть начала… Аллочка, когда я ей все это рассказывала да альбомы с фотографиями маленького Миши показывала, сказала, что мы все сделали «Адидас», ну то есть хорошо, правильно — ребенка сразу заводить не надо…

Мария, а что значит «не надо»? Мы бы и хотели сразу, да Бог не давал. У нас с появлением Мишеньки просто чудесная история связана: мы уж и отчаялись, по каким только я врачам не ходила — мне за 30, а ребенка все нет. И тут Федю в Индию посылают — он уже тогда часто по заграницам ездил и привозит он мне оттуда в подарок кулон с сапфиром, синим-синим… И смеется, рассказывает, что индусы считают, будто камень этот, синий сапфир, приносит супругам долгожданного ребенка, да не простого, а талантливого — так что теперь рожай, не отлынивай! И знаете, Мария, так и случилось: беременность я тяжело переносила, сердце болело, потом свекровь слегла, у меня диссертация, Федя по экспедициям… Но, верите, все хорошо обошлось, Мишка крепким родился… Рассказываю я все это Алле, смотрю, а у нее глаза загорелись на камень, и Мишка ей: «Да мама его тебе на свадьбу подарит! Чтоб внуки были!» Услышала я это, и так мне тревожно стало — за Мишку, за себя.

Мария, поверьте, кулона мне не жалко — что делать, подарила, хотя Ира моя меня до сих пор ругает. Да дело ведь не в кулоне. Смотрю я на Аллу, ее подруг — странные они какие-то. Сленг странный, странно, что все время в Интернете сидят, им этот компьютер дороже близкого человека. Зайду к ним с Мишкой в комнату (они теперь у нас обитают, Мишину квартиру сдаем), а они по разным углам — и каждый в свой компьютер уткнулся. Алла у нас уже третий месяц живет, а со мной разговаривает, только когда ей что-то надо. Да и как разговаривает-то? Все по принципу: «ты — мне, я — тебе». Нужно ей было от меня согласие на прописку, так она мне прямо в рот заглядывала, готова была слушать мои излияния хоть целый день. Я, дуреха, расслабилась, купилась — прописали девочку. И что! В тот же день сразу как из паспортного стола пришли, я думала, что мы с ней посидим, чаек попьем — а она зырк на тортик, и к себе — к компьютеру. И мне в щель двери: «Холестерин убьет даже лошадь!» Может, это и шутка, может, это и смешно, а я чуть не заплакала. За что же со мной так, я же ей теперь близкий человек…

Марина Ивановна».

 

Здравствуйте, Марина Ивановна! Евангелие от Матфея рассказывает, как фарисеи, собравшись вместе, стали расспрашивать Иисуса, пытаясь его уловить: «Учитель! какая наибольшая заповедь в законе?» И Спаситель отвечает: «…возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22. 33—39). И дальше эти слова Христа «возлюби ближнего своего» проходят через весь Новый Завет.

Марина Ивановна, Вы совершенно точно подметили закономерность, появившуюся в последнее время. Сегодня часто человек человеку не ближний. И даже не дальний. Больше того, сегодня человек человеку вовсе и не человек. Аватарка — забавная картинка в контакте, затерянная в бесконечных пространствах Сети. Хочешь, можешь добавить ее «в друзья». Не понравилась — смеет иметь свое мнение, проявлять свою волю — можно «забанить», то есть лишить права голоса. А то и вовсе «послать в игнор» — убрать, удалить: пусть себе обижается, бесится, бегает по другим интернет-ресурсам, доказывая, что ее прогнали понапрасну — мне уже это неважно, для меня ее уже нет.

Мы и не заметили, как выросло поколение, живущее по правилам виртуального мира и переносящее эти странные правила «в реал». Поколение, искренне считающее, что можно, спрятавшись за ником, творить все, что угодно. Что, содеяв в Сети нечто постыдное, ничего не стоит все это легко «удалить», стереть, и никто ни о чем не узнает. Что главное — твоя цель, говоря шире «миссия», «квест», и с тем, кто оказался рядом, стоит считаться ровно до тех пор, пока он тебе нужен. А потом — хоть в «игнор».

Отныне человек человеку средство. Странное, страшное явление, еще не осмысленное нами. И все же, Марина Ивановна, эти бедные дети Интернета, «не умеющие отличить правой руки от левой», — тоже наши ближние. Отец Алексий Мечев говорил так: «Господь сталкивает нас с людьми не напрасно. Мы вот все относимся к людям, встречающимся с нами в жизни, равнодушно, без внимания, а между тем Господь приводит к тебе человека, чтобы ты дал ему то, чего у него нет. Помог бы ему не только материально, но и духовно: научил любви, смирению, кротости, привлек ко Христу своим примером… Господь дает тебе случай сделать добро, приблизиться к нему…» Конечно, они очень странные — эти заблудшие души Интернета: нетерпимые, непостоянные, подчас жестокие, с искаженными представлениями не только о себе и о пространстве, но и о времени — не умеющие ждать, желающие получать «все и сразу!». Но ведь только они могут родить нам наших внуков, а значит, мы должны научить их терпимости, состраданию, любви…

Апостол Павел говорил: «…любовью служите друг другу. Ибо весь закон в одном слове заключается: люби ближнего твоего, как самого себя. Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы не были истреблены друг другом» (Гал. 5. 13—15).

Спасибо за письмо, с уважением, Мария Городова.

Где можно приобрести книгу Марии Городовой «Сад желаний»

 

Фотограф Лариса Чуркина

www.taday.ru